Истории отчужденных детей

Я — дочь, которой манипулировала мать

«Я хочу рассказать свою историю потому что она не уникальна и не единственная, но она представляет собой современную реальность, с которой встретилась и я. Разница между моими и многими другими историями, которые я каждый день слышу, это то, что я женщина, которая до 21 года назад переживала ситуацию, с которой сегодня сталкиваются многие дети и подростки.

На сегодняшний день существует много детей-сирот при живых родителях, таких как я. Однако, если вы услышите этих детей, они скажут вам, что их отец или их мать не любят их, или наоборот, они не достойны любви этих детей. У этих детей есть искаженный взгляд на родителя, которого они не хотят больше знать. На первый взгляд может показаться, что у них есть основания. Некоторые даже ошибочно обвиняют родителя-жертву в жестоком обращении или насилии. И во многих случаях правосудие не в состоянии справиться с этой проблемой и, прежде всего, действительно защитить ребенка.

Я была отчужденной дочерью. Что это значит? Это означает, что моя мать, после развода (мне было тогда 13 лет), начала постоянно очернять фигуру моего отца. Преувеличивать каждый недостаток в моих глазах и уменьшать его достоинства. Она начала говорить мне, что он меня не любит, что он не заботится обо мне. Когда он подарил мне подарки, она говорила, что он делает это только для того, чтобы купить меня, поскольку он не мог мне ничего предложить с эмоциональной точки зрения. Итак, когда я еженедельно встречалась с отцом, я начала обвинять его во всех его недостатках, повторять те же фразы, что и моя мать, постоянно повторяла мне. Вскоре я приняла решение не проводить с ним больше встреч и называть «отцом» нового мужа моей матери.
Мне показалось, что они были моими сознательными решениями. И на словах я хотела подчеркнуть это. Но часто в сердце я была в замешательстве. Потому что я не верила на 100% тому, что я говорила и что делала. Вместо этого я была уверена в поддержка моей матерью таких решений, я знала, что эти решения сделают ее счастливой и ближе ко мне.

Я часто говорю, что принятие этих решений было похоже на то, чтобы принести домой 10 из школы. Как будто я чувствовала себя более любимой в тот момент, когда я выразила недовольство своим отцом. Но я все это пережила в подростковом возрасте, потом, примерно через 3 года, когда я не имела никаких контактов с отцом (по моему выбору, повторяю), с моей бабушкой по отцу, с дядями и родственниками по отцовской линии, у меня возникли сомнения. Я подумала, что не может быть чтобы мой отец не любил меня, чтобы моя бабушка меня не любила, и то же самое для дяди и двоюродных братьев. В дни особого «сопротивления» я пыталась высказать свои сомнения, но меня обвинили в неблагодарности к моей матери и ее партнеру, моим дедушкам и бабушкам по материнской линии.
В глазах моей матери даже сомнения в чудовищности моего отца был предательством. Потому что она и ее семья действительно любили меня. С другой стороны, семья моего отца не заботилась обо мне. Споры продолжались, пока я не согласилась с их доводами. Я всегда сдавалась, всегда после изнурительных споров. В те годы я один раз встречалась со своей бабушкой по отцовской линии, и я совершила 3 попытки побега с соучастием отца.

Очевидно, что все держалось в секрете. Когда мы говорили об отце другим людям, мы описывали его как чудовище, нечувствительное и неспособное к любви. Только благодаря помощи посторонних людей мне удалось выяснить то, что я действительно чувствовала. Я действительно хотела снова встретиться с отцом, и я хотела увидеть своими глазами, кто он на самом деле.

Третья попытка побега была удачной, и я была наконец свободна. Мне был 21 год (мне кажется абсурдным говорить о секретном побеге, организованном в 21 год, но моя психологическая зависимость от матери была настолько глубокой, что я не могла совершить это открыто, потому что она давила бы меня, пока бы я не сдалась) и мне удалось вырваться от этого ужасного психологического насилия только благодаря помощи посторонних людей и моего отца. Что касается его, то в возрасте 21 года я снова смогла встретиться с ним без посторонних, и мне посчастливилось найти любящего, честного отца, который всегда уважал меня и уважал (потому что это в его характере), мой выбор и всегда старайтесь не мешать ему. Вы поймете эту мою огромную потребность в эмоциональной свободе, которую я получила, бежав из психологической тюрьмы.

Я всегда говорю, что на самом деле я родилась в 21 год, потому что я начала свободно использовать свою голову. Теперь у меня есть семья, которая для меня все, и это меня поддерживает. У меня есть отец, на совет которого я могу положиться в любом своем решении, который является прекрасным дедушкой. Когда я вижу, как он играет с моим ребенком, я думаю о том, как жаль, что я потеряла его на целых 8 лет. С матерью я пыталась примириться, но это всего лишь серия неудачных попыток, потому что у нее проблемы с теми, кто думает иначе. И моя потребность в искренности отодвигает нас все дальше и дальше друг от друга.

Я чувствую необходимость рассказать свою историю, которая является классическим примером родительского отчуждения, потому что через Интернет я нашла сотни родителей (и дедушек и бабушек, дядюшек и т.д.) несправедливо отвергнутых их детьми (внуками и т.д.). Есть родители, которые даже ошибочно обвиняются в жестоком обращении или насилии, и, несмотря на опровержения, эти родители отданы по суд или полностью отвергнуты их детьми. С другой стороны, отчуждающие родители или родители, которые проводят настоящую «промывку мозгов» своих детей, почти всегда остаются безнаказанными.

Я все это пережила в детстве, и знаю, что многие другие дети, подростки переживают все это, и мое сердце обливается кровью. Это заключенные, я точно знаю. Потому что каждый ребенок всегда хочет маму и папу, с их достоинствами и их недостатками. Я вижу детей-сирот при живом родителе с одним родителем, которые вынуждены отказываться от второго родителя, чтобы не предавать родителя, с которым они живут. Дети, которые являются эмоциональными заключенными, жертвами большого психологического насилия, лишены своего священного права на обоих родителей».